Остров ветров
Нигде так не отдыхается, как на воде. Вы садитесь в лодку, несколько взмахов весел, берег начинает удаляться, а вместе с ним уходят прочь ваши нескончаемые дела и заботы…
На Витебщине несколько тысяч озер, но такое, где другой берег виден только в хорошую погоду, где в осеннем тумане можно блуждать на лодке всю ночь, где на острове существовала деревня в 65 дворов и было 400 гектаров пахоты, только одно – Освейское. По площади – 5280 га – оно немного уступает только Нарочи.
Затерялось оно в стороне от больших дорог, на самом севере Беларуси, в малолюдной местности, так и не восстановившей свою довоенную численность населения. Рядом с озером, там, где сходятся границы трех бывших братских республик, на Кургане Дружбы, раз в год собирались тысячи ветеранов и местных жителей, к ним на вертолете прилетал П.М. Машеров. Но те масштабы остались в прошлом, сегодня этот край посещают разве что рыбаки и охотники.
Упомянутая деревня на острове была сожжена в войну, затем отстроена, сюда по льду был затянут дизель, дававший электричество, были ферма, магазин, пасека. Жили здесь природные рыбаки, умельцы «корабельного дела», великие труженики. Когда островитяне, продав в Освее рыбу, заходили в пивной ларек, монетки сдачи они сгребали в ладошку ладошкой – их загрубевшие от работы пальцы не гнулись.
По важным делам «островцы» ездили в горпоселок. С лодочными моторами справлялись и женщины. Забавно было видеть, как 80-летняя старушка ступала в плоскодонку, отталкивалась шестом, накручивала шнурок на маховик двигателя, рывок – и «корабль» держал курс «на Освий», – аборигены произносили название горпоселка с ударением на первый слог. Между прочим, именно так в средневековых хрониках впервые упоминается название местечка. В мирном договоре от 1503 года между королем польским Александром и великим князем московским Иваном III (дедом Ивана Грозного) князь обязался «волостей Мошников, Дрысы, Освия, Лисны, Себежа… не воевати и не зачепити ничым». Правда, в последующие годы Ливонских войн и Освея, и Себеж, и Велиж, и Усвяты, и Невель еще не раз будут взяты штурмом русскими войсками, поскольку все эти города до Смоленска включительно входили в состав другого государства – Великого княжества Литовского.
Языковеды спорят о происхождении топонима «Освея» – то ли он имеет скандинавский корень, то ли происходит от литовского слова vejas – ветер. Доктор филологических наук А. Рогалев приводит стихи Сергея Есенина, в которых звучит похожее слово:
И меня по ветряному свею,
По тому ль песку,
Поведут с веревкою на шее
Полюбить тоску.
Когда в 1974 году остров покинули последние жители, директор Верхнедвинского лесхоза С.И. Тиханчик предлагал произвести облесение острова путем посадки ценных хвойных пород. Соответствующее решение принял Витебский облисполком. Последнее слово было за Совмином БССР, но он, к сожалению, не поддержал идею перевода совхозных земель в состав гослесфонда. В результате остров стремительно зарастает осиной, ивой, ольхой, кустарниками. Тут уже поселились лисы, зайцы, косули, летом заплывают кабаны.
Известно, что в начале XVI века Освейский край был передан упомянутым королем польским Александром полоцкому воеводе Станиславу Глебовичу. С начала XVII века владельцами Освеи становятся потомки прославленного канцлера ВКЛ Льва Сапеги. В 1749 году у Юзефа Сапеги Освею покупает минский воевода Ян Август Гильзен, и именно при Гильзенах Освея достигает расцвета своего развития – справа при въезде в местечко был воздвигнут белокаменный дворец, вокруг него на площади 42 га заложен величественный парк, один из красивейших в Речи Посполитой, сохранившийся до сего времени почти в прежнем размере.
Дворцово-парковый ансамбль был обнесен обводным и примыкавшими к нему многочисленными внутренними каналами, гости Гильзенов могли на лодках по каналам выплывать на Освейское озеро. За цветником у дворца ухаживали более 20 девушек. На одной из полян парка были созданы солнечные часы путем посадки по кругу двенадцати лиственниц. В восточной, «дикой» части парка находился зверинец. Между местечком и дворцом был выкопан пруд в 100 метров длиной и 20 метров шириной, берега которого обложены камнем. Остатки пруда также сохранились до наших дней.
Гильзены любили Освею, смоленский епископ и известный теолог Ежи Николай Гильзен (умер в Варшаве в 1775 г.) завещал похоронить свое сердце в построенном им освейском костеле. Завещание было выполнено, так как среди руин храма была обнаружена плита с гербом Гильзенов и надписью на латыни «здесь упокоился Гильзен Смоленский». Остатки дворца высятся в парке по сей день, местные жители называют их дворцом графа Юзефа Шадурского по имени последнего владельца. Сохранил это имя и участок леса среди болот севернее озера – «шадурский остров». Не будем описывать, как в 1937 году вандалы пытались разрушить наследие «проклятого прошлого», – взрывали стены дворца и растаскивали их трактором, жгли в костре портреты и иконы.
А природа «северной жемчужины» сохранилась, хотя власти замахивались и на нее.
Читатель не задумывался, почему Освейское озеро разительно отличается от других озер Беларуси буйством растительности? Заросли покрывают здесь полторы тысячи гектаров, кроме того, имеется большое количество сплавин, то есть плавучих островков, на которых порой даже растет березовый и ольховый лес, чахлый из-за переувлажнения. На некоторых таких островках местные жители собирают клюкву. Часть сплавин приросла ко дну, часть движется в бурю по воле ветра, срывая рыбацкие сети и загораживая лодочные причалы.
Нынешний облик озеро имело не всегда, выглядело оно, как все другие – открытая акватория и узкая полоска тростника вдоль берега. Но до коллективизации народу в деревнях было много, сенокосов и пашни не хватало, и в 1927 году власти решили озеро спустить, чтобы осушить и отдать под наделы болотный массив, прилегающий к озеру на северо-западе.
Рассказывал местный житель С. Тиреня, уроженец д. Любасно, 1912 г.р.: «Лопатами углубляли речку, текущую из озера в д. Игнолино, где была мельница. Работали и местные, и украинцы, строившие дорогу Себеж – Освея – Полоцк. На строительстве канала хорошо платили – давали 3 рубля в день и 1 кг сала, килограмм баранины тогда стоил 27 коп., килограмм помидор 5 коп. В Игнолино на перемычке при пуске канала был митинг, играл оркестр, реяли флаги, произносились речи. Глубина канала была 3 метра, и озеро обмелело настолько, что превратилось в отдельные лужи, на остров ездили на телеге, украинцы на волах со дна озера собирали камни, ловко их кололи и использовали на строительстве мощеной дороги. Через несколько лет работы признали вредительством – «осушили территорию для прохода белополяков!», автор проекта, главный инженер Рамзин и начальник строительства Прокопенко были арестованы и получили по 25 лет. Потом воду держала мельница в Игнолино, а в 60-х годах Освейский рыбзавод (директор Коников) построил дамбу и шлюзы».
После эксперимента с озером что-то произошло – то ли грунты прогрелись, то ли на оголенном дне успели прорасти семена макрофитов, – с той поры оно стало зарастать. Но нет худа без добра: появилась возможность для гнездования несчетного количества водоплавающих, еще больше их останавливается во время пролетов. Теперь это рай и для птиц, и для орнитологов, фотографов, киношников. Возьмите весной хорошую подзорную трубу – и любуйтесь необыкновенно красивыми свиязями, стройными шилохвостями, пестрыми крохалями, белобокой хохлатой чернетью.
Я жил в Освее три года, с 1971 по 1973, работал охотоведом, почти каждый день выезжал на озеро, и всякий раз оно дарило что-то сокровенное – то, чего не знал, не видел раньше, не ожидал встретить. Тут я впервые увидел необычную черную птицу с красным клювом и красными ногами – черного аиста; тут мне рыбаки показали попавшую в сетку окольцованную в Швеции чернозобую гагару; тут на выгоревшей сплавине я обнаружил целую колонию белокрылых крачек – вида, ранее не отмечавшегося на гнездовании в Беларуси; тут повсюду на сплавинах весной токуют группы по 20–25 турухтанов, считающихся исчезающим видом.
Чье это гнездо на прибрежной сосне – размер, как у гнезда аиста, под ним на земле и беличьи черепа, и хвост куницы, и шкурки ондатры, и рыбьи кости, а из гнезда свисает на леске яркая жерлица – знать, ее принес вместе со щукой орлан-белохвост. А вот чье-то гнездо в тростниках, в нем поразительно смешные существа: морщинистое плоское лицо, стоящие дыбом волосы на голове, ни дать, ни взять – Бабы-Ёжки, только карликовые, – это птенцы большой выпи.
На озере и по его берегам гнездятся и другие редкие птицы – беркут, малый подорлик, змееяд, скопа, сокол-дербник, сокол-чеглок, серый журавль, золотистая ржанка, большой и средний кроншнепы, филин, мохноногий сыч, представитель северной фауны – белая куропатка. Многие из них имеют международный статус охраны. Уже три десятка лет, как в этих безлюдных местах выводят потомство медведи, обычна рысь.
Ботаники Витебского госуниверситета им. П.М. Машерова выявили здесь 16 видов растений, занесенных в Красную книгу Республики Беларусь, – альдрованду, кубышку малую, ладьян, линнею северную, лобелию Дортмана и даже бореальный реликт – морошку.
Озеро обладает какой-то магической притягательной силой для самых разных людей. Минский фотограф-анималист Григорий Сухов, когда ему осточертела жизнь в столице, брал рюкзак и на неделю забирался в урочище Наволоки на Освейском озере – «слушать кроншнепа». Известный белорусский орнитолог В.Н. Дучиц любил привозить сюда студентов и подтвердил свою квалификацию – сходил «на подслух» на болото за д. Суколи и выявил большой глухариный ток. Профессор ВГУ, доктор биологических наук В.А. Радкевич организовал на северном берегу озера стационар для научных исследований, прохождения практики студентами и навещал эти места до последних дней жизни.
С 1977 года на базе Освейского озера постановлением Совмина БССР был создан охотничий заказник, который в 2000 году был преобразован в заказник ландшафтный. Это разумное решение: благополучие перечисленных выше видов животных и растений зависит не от охоты, а от сохранения лесов, озер и болот.
…Садитесь в лодку, несколько взмахов весел, берег начинает удаляться, а вместе с ним уходят прочь ваши нескончаемые дела и заботы…
Владимир Муровицкий
Источник: wildlife.by
