Мэтру отечественных раптологов (орнитологов, изучающих хищных птиц) Владимиру Валентиновичу Ивановскому присуждена степень доктора биологических наук.

Поздравляем, Владимир Валентинович! Желаем счастья, здоровья и новых гнезд!

Публикуем воспоминания Владимира Ивановского, которыми он поделился с нами.

– В 1985 году я пришел на работу в систему общества охотников и рыболовов, где сначала был охотоведом Витебского областного совета БООР, а затем охотоведом Витебского охотхозяйства. По долгу службы мне приходилось часто посещать охотничьи хозяйства БООР, которому принадлежала преобладающая часть охотугодий. Когда я впервые попал в Россонский район с проверкой, то часть времени посвятил и своему «хобби» – изучению верховых болот.

Это были места обитания хищных птиц, которыми я тогда занимался.

Приехав в деревню Красный Бор, я познакомился со здешним егерем Егором Егоровичем Макеенком.

В деревне, насколько я помню, было не меньше 20 домов и маленький заводик-смолокурня. Работал магазин: а по тем временам, если в селе был магазин, то оно могло считаться «серьезным» населенным пунктом. Но со временем заводик закрылся, деревня опустела, в ней задержалась лишь семья Макеенков. Так происходило во всем Россонском районе: оставалось два «денежных» вида деятельности: или ты служишь лесником, егерем, или ты – «свободный художник», занятый заготовкой грибов, ягод, работающий на подсочке.

Семья Макеенков была очень дружной: и родители, и пятеро сыновей. Меня умиляли взаимоотношения Егора Егоровича и его жены Зои, которую он иначе как Зоенька не называл. Когда собирались на охоту, Егор всегда интересовался у супруги, куда ехать, а она говорила, к примеру: «Егорка, сегодня езжайте на Черный ручей, все звери будут там!» И, поверьте, никогда не ошибалась. Макеенки отличались необыкновенным гостеприимством, я бывал у них по нескольку раз в году, даже когда сменил работу. Сегодня в деревне Красный Бор из большого семейства остался только Анатолий, сын Егора. Живет совершенно один, можно сказать, отшельником: ближайшее жилье в десяти километрах, а он – доверчивый, даже на ночь дверь не закрывает. Держит большое подсобное хозяйство: коз, уток, кур.

Когда я стал знакомиться с территорией, то попросил показать мне самое большое болото. Это был Юховичский Мох, площадью 19 кв. км. В те времена трудно было сыскать подробную карту, не настолько развит интернет, как сегодня, тем более, не было карт Яндекса и Гугла. Сейчас все куда проще! Ну вот, я ходил, знакомился, узнавал, наносил для себя подробный план: где острова, где озера, где грядово-мочажинный комплекс – и изучил это болото так, что даже иногда сам Макеенок интересовался у меня, как куда-то пройти. Мне удалось найти несколько тетеревиных токов и один очень хороший глухариный – Егор Егорович очень радовался этому факту!

Уже тогда потянулись охотники в Беларусь и в Россонский район в частности: на территории были мощные кабаны, лоси (помню, я как-то нашел одиночный рог – прекрасную «лопату» на 15 суков). А Макеенок всегда делился со мной информацией, когда где-то видел орла, мне даже удавалось по его информации находить гнезда. Впервые в истории Россонского района я обнаружил там гнездо беркута, построил для этого хищника несколько искусственных жилищ, которые птица занимала и обживала.

Я пытался запечатлеть это для истории. Снимал сперва на черно-белую пленку, затем ей на смену пришли слайд и цифра. Я отслеживал историю жизни семейства, но вы же понимаете, что за период с 70–80 годов прошлого века это история даже не семейства, а целой гнездовой территории! Беркуты могут жить долго, но в естественных условиях, когда каждый день рядом риск и борьба за существование, там сменилось не менее десятка птиц.

Увы, за последние пять лет мне не удалось найти его гнезд или окольцевать хотя бы одного птенца. Оказалось, на четырех из этих болот беркут присутствует, видели чаще всего молодых птиц, но все известные мне гнезда не были заняты. Я все-таки оптимист, и мне хочется надеяться, что наше новое гнездо птицы облюбуют.

Птицы не ведают границ: когда говорим о беркутах Беларуси, то, скорее, речь идет о единой популяции, которая объединяет беркутов не только нашей страны, но и Латвии, Эстонии, России, Финляндии, Швеции – в первую очередь птица гнездится здесь в подавляющем большинстве на крупных моховых болотах. Когда плотность становится серьезной – а у них очень мощная межвидовая конкуренция: охотничий участок должен занимать обширную территорию, чтобы беркут мог прокормить семью, – тогда «молодежь» начинает расселяться. А коль у нас низкая плотность, то в соответствии с поговоркой: «Свято место пусто не бывает» – птицы прилетают на наши территории. Беркут становится половозрелым на 4-5-й год, и тогда самка начинает подыскивать себе пару.

На одной территории в Витебской области я видел такую пару с очень молодой самкой, которая садилась на гнездо. Подумал, что бывают же в природе исключения, когда размножаются молодые особи, и обрадовался. Но, приехав во второй половине июня, увидел, что птенцов в гнезде – увы! – нет. Думаю, что никто гнезда не разорял, просто образовалась пара, держит территорию, а когда самка станет половозрелой, тогда начнут размножаться.

На территории Витебской области в Красном бору – самая большая плотность орлана-белохвоста – пар 5-6. По всей Европе, кстати говоря, наблюдается тенденция к возрастанию численности белохвоста. По своим наблюдениям могу констатировать, что некоторые территории, покинутые беркутом, заселяются белохвостом. Птица занимает его гнезда и начинает охотиться на верховых болотах.

О местных орланах, кстати, я мог бы написать целую книгу! Об их «взлетах» и «маленьких трагедиях».

У орланов все пластичнее и мобильней, чем у беркутов. Молодая птица, пришедшая на смену погибшей, быстрее начинает размножаться. Орланы питаются рыбой, водоплавающими и околоводными птицами, а беркут может поймать и лисицу, и енотовидную собаку.

Не особо кокетничая, скажу, что для научной общественности эти места открыл я! Нашел много «редкостей», растений и птиц.

А болота эти уникальны именно тем, что там присутствуют редкие растения, в частности, карликовая береза, плодоносящая морошка.

Я наблюдал за становлением охотничьего хозяйства «Красный Бор». Главное в любом деле – это заинтересованность, энтузиазм и финансовые средства. Похоже, когда Николай Николаевич Воробей впервые приехал сюда на охоту, эти места покорили его навсегда. Он организовал здесь одно из первых, а может, и первое в Беларуси частное охотничье хозяйство. Такого примера я больше нигде не видел: все развивалось на глазах, причем стремительно! И охотничье хозяйство, и сама природная территория.

Знаете, часто на охотников «наезжают», но как раз-таки Николай Николаевич оказался очень грамотным, если чего-то не знал, то не стеснялся спрашивать, советоваться. «Красный Бор» развивается – и вместе с ним эволюционируют в нужном направлении, в духе рационального использования природы, и охотхозяйство, и его главный спонсор. Это тот разумный компромисс, когда «и охотники сыты, и звери целы»…

Новый импульс, думаю, придаст развитию местности межгосударственное соглашение между Россией и Беларусью о создании трансграничной охраняемой территории «Заповедное Поозерье», куда вошли белорусские заказники «Красный Бор» и «Освейский» Витебской области и российский национальный парк «Себежский» Псковской области.

Хочется, чтобы наши дети и внуки увидели расцвет этой территории!

Записала Наталья Плыткевич